Валерий Брюсов: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1918". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 15. Размер: 94кб.

Часть текста: по памяти. Вполне возможно, что, делая посильную оценку нескольких сот изданий, я в иных случаях допустил суждения, недостаточно обоснованные. Во всех этих пропусках и промахах заранее прошу извинения, не столько у читателей, сколько у товарищей-поэтов. Однако важнее ответственность другого рода. Обозревая жизнь русской поэзии за годы 1917 - 1922, я должен был говорить о всех ее направлениях, т. е. о символистах и примыкающих к ним течениях, о футуристах и связанных с ними группах, о поэтах пролетарских и крестьянских. Подход к каждому из этих направлений представлял лично для меня особые трудности. Оценивая поэзию символистов, я должен был, по крайнему моему разумению, отнестись отрицательно к их деятельности за последние годы. Между тем я сам, как поэт, теснейшим образом связан с движением символизма. Доля обвинений, выдвинутых мною против символистов, падает и на меня. Само собой понятно, что я не считал уместным писать о своих собственных стихах. Но здесь, в предисловии, позволю себе сказать, что, действительно, признаю, поскольку способен критически отнестись к себе, и свои стихи 1912 - 1917 года не свободными от общих недостатков символической поэзии того периода. Но, продолжая столь же откровенно, думаю, что некоторых, роковых для символизма, путей мне удалось избежать и что мои стихи следующего пятилетия ("В такие дни", 1920 г.; "Миг", 1922 г.; "Дали", 1922 г.) выходят на иную дорогу. Однако решать этот вопрос, конечно, не мне. Напротив, я должен был признать значительность работы,...

Входимость: 5. Размер: 60кб.

Часть текста: - первый и единственный том, изданный Гржебиным. А когда перечел, то понял: сейчас говорить о Есенине невозможно. Книжка, меня (и многих других) взволновавшая, есть свидетельство острого и болезненного перелома, тяжелой и мучительной драмы в творчестве Есенина. Стало для меня несомненно, что настроения, отраженный в этом сборничке, переходные; они нарастали давно, но теперь достигли такой остроты, что вряд ли могут быть устойчивы, длительны; мне показалось, что так ли, иначе ли, - судьба Есенина вскоре должна решиться, и в зависимости от этого решения новые его стихи станут на свое место, приобретут тот или иной смысл. В ту минуту писать о них - значило либо не договаривать, либо предсказывать. Предсказывать я не отважился. Решил ждать, что будет. К несчастию, ждать оказалось недолго: в ночь с 27 на 28 декабря, в Петербурге, в гостинице. "Англетерр", "Сергей Есенин обернул вокруг своей шеи два раза веревку от чемодана, вывезенного из Европы, выбил из под ног табуретку и повис лицом к синей ночи, смотря на Исаакиевскую площадь". ***...

Входимость: 5. Размер: 15кб.

Часть текста: – беспощадно». Розанов считает, что «перед лирой Пушкина померк, побледнел <…> просто умер Бенкендорф», а потом еще появились Лермонтов и Гоголь. Это все хорошо для литературы, но плохо для порядка в государстве. «Но как же тут управлять?» - восклицает Розанов, очевидно, испытывая сочувствие и к одной, и к другой стороне жизни общества. В статье «Трагедия механического творчества» (1912 г.), которая посвящена творчеству Грибоедова, Розанов причисляет Гоголя, Грибоедова и Сервантеса к «однодумам», которые, «вылив всего себя» в гениальном произведении, «ничего далее не могли создать». Розанов предполагает, что эти произведения были простым слепком с действительности, что это «гениальное платье на исторически отчеканившегося урода». Сами авторы «прибавили очень немного к усилиям и совершенству работы этого старца-времени», заслуга их всего лишь в переводе данного природой в полном объеме «в категорию слова». Более того, своими произведениями эти писатели материал исчерпали, так что «все три произведения получили вечную жизнь, а Фамусовы, Собакевичи и странствующие гидальго, начитавшиеся рыцарских романов, исчезли в действительности»....

Входимость: 4. Размер: 24кб.

Часть текста: это «синтезом личного чувства … и попытки именем М. Лермонтова одухотворить и верифицировать философскую систему». Исследовательница выделяет в концепции Розанова следующие положения: «поэтический монотеизм» как идеал недосягаемой для Розанова цельности; гениальность; «чувство природы, естества, человеческой плоти и любви»; «демонизм» как комплекс представлений, связанных с образом «демона»; трансцендентное начало в творчестве. По мнению автора, Розанов мифологизирует образ поэта, оценивая «его воплощенное в поэзии мировоззрение как адекватное собственному». Гудкова рассматривает созданную Розановым интерпретацию как нечто статичное. Однако в целях формирования более или менее объективного представления о точке зрения Розанова на творчество Лермонтова необходимо учитывать и наличие изменений в его отношении к поэту. Выявить эти изменения позволяет подробный анализ критических статей и отдельных упоминаний о Лермонтове. Интерес к творчеству этого поэта возник у Розанова еще во время учебы в университете. В заметке «Домик Пушкина в Москве» критик вспоминает, что тогда выучил «почти наизусть всего Лермонтова», «”бастуя” от лекций греческого ...

Входимость: 4. Размер: 10кб.

Часть текста: и теоретик стиха, историк и литературовед Валерий Яковлевич Брюсов родился 1 (13) декабря 1873 г. в Москве в купеческой семье. Образование получил дома, в гимназии Ф. И. Креймана (1885 — 1889), затем Л. И. Поливанова (1890 — 1893). Учился на историко-филологического факультета Московского университета (1893 — 1899). Неоднократно выезжал за границу (Германия, 1897; Италия,1902; Франция, 1903; в Париже познакомился с Вяч. Ивановым; Швеция, 1906; Италия, Испания, Франция, Бельгия, 1908; Германия, Швейцария, Франция, Бельгия, 1909; Голландия, 1913). Писать стихи начал с 1881 г. Первая публикация — «Письмо в редакцию» детского журнала «Задушевное слово» (1884). В 1894 — 1895 гг. издал три сборника «Русские символисты», составленные преимущественно из стихов Брюсова (в том числе под псевдонимами), А. Л. Миропольского и малоизвестных литераторов. Всероссийскую скандальную известность принесло Брюсову однострочное стихотворение «О, закрой свои бледные ноги» в третьем выпуске «Русских символистов». Первый сборник переводов — «Романсы без слов» П. Верлена (1894). Первая книга стихотворений — «Chefs d’œuvre» (1895), следующая — «Me eum esse» (1897). С 1898 г. сотрудничал в журнале П. И. Бартенева «Русский архив», где помещал историко-литературные работы о Ф. И. Тютчеве, А. С. Пушкине, Е. А. Баратынском. При содействии И. А. Бунина состоялось первое выступление в массовой периодике — стихи и...

Входимость: 4. Размер: 10кб.

Часть текста: библиотеки. Болыневицкие вельможи считали его признаком тонкого вкуса и культурного лоска. Благодаря надписи: "Издание в продажу не поступает", "Эротопегнии" продавались очень успешно, а в голодные годы, 1918--1922-й, принадлежали к числу тех "валютных" книг, которые без труда разменивались на муку, масло, сахар. В 1921 году, в Петербурге, я сам просуществовал на "Эротопегнии" чуть ли не целый месяц, продав их первому петербургскому дэнди той поры: айсору, чистильщику сапог, сидевшему со своим ящиком на углу Мойки и Невского. Уже в те времена скептики высказывали подозрение, что истинный тираж "Эротопегнии" значительно превосходит триста пять экземпляров. Кажется, они были правы. Недаром теперь, через пятнадцать лет после того, как издание было исчерпано, "Эротопегнии" в изобилии появились на книжном рынке эмиграции: по-видимому, рынок советский ими перенасыщен. Как бы то ни было, они "омолодились", заняли место среди парижских книжных новинок -- и это дает мне повод сказать о них несколько слов. "Эротопегнии" суть собрание эротических стихотворений латинских авторов в переводе Валерия Брюсова. Брюсов был знатоком латинской литературы, -- не случайно над переводом "Энеиды" трудился он много лет. Будучи по самой литературной природе своей склонен ко всякой эротике, он, разумеется, не мог пройти мимо "отреченных", "запретных" произведений латинской Музы. Приступая к их переводу, он оставался верен себе. Но вот, я вновь перелистываю книгу через пятнадцать лет после ее выхода, и вновь, как тогда, мне становится как-то грустно: брюсовский труд представляется мне глубоко ненужным, затраченная поэтом энергия -- совершенно напрасной. В эту книгу вошли отрывки из Овидия, Петрония, Сенеки, Марциала, Пентадия, Авсония, Клавдиана, Луксория, а также из анонимных Приапеевых песен. Как видит читатель, большинство авторов...

Входимость: 3. Размер: 56кб.

Часть текста: одиноко доживал свой век в Ясной Поляне. Это был человек иной эпохи. Правда, был еще Чехов 2 . Как правительство «терпело» «Русские ведомости», так либеральная интеллигенция терпела Чехова. Она ему также время от времени делала «предостережения», но остракизму не подвергала, ибо его художество, хотя и не отвечало на вопрос «что делать», все же было так пленительно, так вкрадчиво-лирично, так прозрачно и — главное — так ни к чему не обязывало, что либеральный обыватель позволял себе «любить» Чехова, мечтая вместе с его героями о том, что через «двести-триста лет» у нас что-то будет иное, — не то парламент, не то вся земля преобразится чудотворно. И вот среди такой тишины и благонамеренности вдруг откуда-то пришла ватага декадентов. Они принесли с собой яркие, пестрые знамена и дерзкие плакаты. На берегах Невы они появились раньше, но там они были задумчивее и строже. В северной столице поэты были философичнее москвичей и не очень заботились о школе. Москвичи, напротив, чувствовали себя боевым отрядом, и у них был вождь — Валерий Яковлевич Брюсов. Чтобы представить себе впечатление от появления книг Брюсова, надо припомнить тогдашний московский быт. Там, где теперь московский Совет Рабочих Депутатов, жил вел. князь...

Входимость: 2. Размер: 39кб.

Часть текста: вслед за отцом увлекался скачками (первыми печатными строками Б. была статейка в защиту тотализатора, в "Русском спорте" в 1889) и уже с 12 лет, по его собственному признанию, научился срывать все городские "цветы зла": "узнал продажную любовь", "заглянул в область кафе-шантанов и веселых домов". Учился Б. в частных гимназиях, затем на историко-филологическом факультете Московского университета (окончил в 1899). Писать начал ребенком, сочиняя "печатными буквами" "научные статьи", рассказы и стихи (первые стихотворные опыты относятся к 1881). Первым и долгое время единственным поэтом, к-рого знал Б., был Некрасов. Позднее Б. "подпал под влияние Надсона". К началу 90-х гг. познакомился с поэзией родоначальников французского символизма - Бодлера, Верлена, Малларме и др. Знакомство с французской поэзией открыло Б. "новый мир". С целью насадить символизм в России Б. издает в 1894-1895 три маленьких сборника "Русские символисты". В 1895 выпускает свои стихи отдельной книжкой под вызывающим названием "Chefs d"oeuvre". На Б. как на "главном декаденте" сосредоточились нападки всей печати, остроумные статьи-пародии Влад. Соловьева и др. Репутация смешного и дерзкого бунтаря против установленных литературных традиций надолго закрыла перед Б. все издательства и журналы. Но она же сделала его центром собирания вокруг лозунгов символизма литературной молодежи. С конца 90-х гг. Б. начал журнальную работу секретарем "Русского архива", с 1903 - секретарем...

Входимость: 2. Размер: 25кб.

Часть текста: БРЮСОВ , Валерий Яковлевич, псевдонимы -- Аврелий, Бакулин, Нелли и др. [1(13). XII. 1873, Москва -- 9. Х. 1924, там же] -- поэт, прозаик, драматург, критик, переводчик, литературовед и историк, один из организаторов и признанный лидер русского символизма. Родился в зажиточной купеческом семье. Дед по отцу, Кузьма Андреевич, откупился из крепостных крестьян, затем разбогател на пробочной торговле. Дед со стороны матери, Александр Яковлевич Бакулин, поэт-самоучка, писал сказки, басни, повести, пьесы, очерки. Вышла маленькая книжка Бакулина "Басни провинциала" (М., 1864). Отец Брюсова Яков Кузьмич, был человеком демократических убеждений, атеистом, интересовался математикой, медициной, сельскохозяйственными и другими "позитивными" науками, читал Дарвина и Маркса, владел французским языком, хорошо знал русскую литературу, писал стихи -- некоторые из них были напечатаны в газетах. В зрелые годы отошел от торговых дел. Воспитывали Б., как он вспоминал, "в принципах материализма и атеизма". Особо почитавшимися в семье литераторами были Н. А. Некрасов и Д. И. Писарев. С детства Б. прививались позитивистски-рационалистические взгляды на жизнь, интерес к естественным наукам, независимость суждений, вера в великое предназначение человека-творца. "От сказок, от всякой "чертовщины" меня усердно оберегали,-- вспоминал Б.,-- зато об идеях Дарвина и о принципах материализма я узнал раньше, чем научился умножению. Нечего говорить, что о религии в нашем доме и помину не было <...>. После детских книжек настал черед биографий великих людей... Эти биографии произвели на меня сильнейшее впечатление; я начал мечтать, что сам непременно сделаюсь "великим"..." (Автобиография. -- С. 102--103). Общедемократические и позитивистские начала воспитания сказались на всем дальнейшем жизненном и творческом пути Б., с...

Входимость: 2. Размер: 14кб.

Часть текста: вернее), но только нужно было обеспечить выход газеты на случай ее закрытия. Поэтому мы придумали еще два названия ("Родина" и "Наша Родина" 1 ) и решили их заявить, -- тогда был "явочный порядок". Вела газету редакционная коллегия, и для каждого названия был намечен подписывающий газету редактор; "Родину" должен был подписывать я, -- что и кончилось для меня позже судебным процессом, в котором меня обвинял Крыленко 2 ; но это -- между прочим, а говорить будем о Брюсове. Почему-то Брюсов был цензором, не переставая быть поэтом. А впрочем, в истории русской литературы это -- не первый случай, в военное же время писателей-цензоров было много; знавал я таких еще в болгаро-турецкую войну (Семен Радев, Василев и др.). С заявлением о "новой" газете я отправился знакомиться со знаменитым символистом. Принят был с исключительной любезностью и заметным смущением. О газете и говорить не пришлось ("разумеется, разумеется"), а обоюдно выразили удивление, что до сих пор не встречались ни в России, ни за границей, перебрали общие знакомства, немножко потолковали о литературе. Я спросил Брюсова, почему он не показывается в литературных кружках, в частности, в нашем "Клубе писателей", и понял, что вопрос мой нетактичен: Брюсов очень стеснялся своего цензорства, дававшего ему кусок хлеба, а главное, того, что он не оставил своего поста и тогда, когда цензура перестала быть только военной и начала ощущаться осязательно и в прочих отношениях. Затем я забрал свою бумагу с соответствующей печатью и брюсовской подписью, -- и мы простились. Запомнилось его приятное лицо, хотя и с нечистой кожей, и его несомненная нравственная усталость. Он принимал меня в...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1918"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1918"