Понятие народности литературы, очевидно, сформировалось у Розанова под влиянием Белинского и Аполлона Григорьева. В письме Страхову от 25 ноября 1888 г. Розанов отмечает, что национальная особенность русского народа состоит «в характере нашего отношения к жизни и ее отдельным проявлениям». Именно в этом смысле, как выразитель народного отношения к жизни, оказывается национальным поэтом Пушкин.
В статье «Три момента в развитии русской критики» Розанов отмечает, что впервые прояснил смысл понятия народности на примере поэзии Пушкина Аполлон Григорьев: «… впервые же становится понятно, как много нужно было сил, чтобы стать народным поэтом и к каким это привело результатам». Подход Григорьева – «сведение всего вопроса на психическую почву» - Розанов считает глубоко философским. Григорьев рассматривает разные народы как особые психические типы, которые и отразились в национальных литературах. Кроме этого, на литературу влияет историческое настроение. Таким образом, европейская литература оказывается «совокупностью национальных типов и психических настроений, различных по историческим эпохам». Изучение этой литературы Розанов уподобляет анализу музыкального произведения: «… расчленять эту гармонию на отдельные тоны и следить за звуком каждого из них, то заглушаемым, то заглушающим; понимать ее смысл – значит находить в себе и пробуждать к жизни душевное настроение, звучащее во всяком тоне».
Одна из самых важных проблем для русской литературы – определение ее отношения к литературе западноевропейской. Русская литература XVIII в., по мнению Розанова, усвоила себе внешние формы европейской литературы, но сохранила глубокую внутреннюю самобытность, оставаясь, таким образом, вполне национальной: «В комедиях Фонвизина, в одах Державина, в сатирах Новикова, в Феофане Прокоповиче или в Кантемире, несмотря на их чуждое, внешнее убранство, мы слышим тон и звук, которые совершенно национальны, вытекают прямо из духа и жизни своего времени и народа». Ту же самую тенденцию Розанов видит и в увлечении русского общества всем европейским: «Предметами внимания их были создания чужой жизни и истории; но и они, внимавшие, и самое внимание их не заключали в себе ничего привнесенного, были продуктом своей земли и своей истории».
Первым настоящим русским европейцем Розанов считает Карамзина: «В нем первом европейская цивилизация коснулась уже не форм нашего быта, поэтического творчества и мышления, но тронула внутреннее содержание наше, коснулась самой души». Эта тенденция в полной мере отразилась в «Письмах русского путешественника», в которых «впервые склонилась, плакала, любила и понимала русская душа чудный мир Западной Европы…». В дальнейшем эту тенденцию продолжили Жуковский, воплотивший в своей поэзии «дух германских народов», Батюшков, отразивший античность, а также Пушкин и Лермонтов в некоторых своих стихотворениях. В результате литература совершенно отделилась от жизни: «… как факты жизни нашей, дела катились одною стороной, тогда как душа бродила по иным и фантастическим мирам, как будто вовсе ничего не зная об этих фактах и делах».
– романтизме и реализме.
В статье «Демократизация живописи» Розанов одобрительно высказывается о демократизации общества, характерной, по его мнению, для конца XIX в., так как эта тенденция позволяет распространить и на народ достижения науки и искусства: «… сущность демократизации в том и состоит, чтобы всякий вкус, всякую тонкость внести в народ, а не ”смаковать” ее в уединении». И в то же время эта демократизация не должна привести к снижению искусства: «Народ никогда не должен быть vulgus, и ”народное” не должно состоять в опошлении». Личное начало в произведении искусства должно сохраняться: «Сохраняй и закрепляй образ, но позади его станови свет души своей, особенной, уединенной души – души именно художника, который ведь отличен же от других людей, несет на себе печать особенного избрания». К народу в целом Розанов тоже относится как к художнику в своем роде: «Никогда на него [народ] не следует смотреть как на ребенка, или даже как на малолетнего.
Народная стихия полна серьезности, полна содержательности. Народ пережил и ежеминутно переживает в себе, в частном быту своем, глубочайшие душевные драмы; он чутко наблюдателен; он упорно размышляет».
Литературная критика является для Розанова одной из важнейших составляющих литературного процесса. Однако четкого разделения критики и собственно литературы у него не существует. Предъявляя к критическим статьям требования стилистического совершенства, Розанов фактически включает критику в границы литературы. Кроме того, задачи критики в представлениях Розанова довольно близки задачам художественной литературы: точно так же критика, помогая читателям правильно понять литературное произведение, должна их воспитывать и направлять.
их влиянию на русское общество. По первому признаку самым значимым критиком оказывается Добролюбов, содержание произведений которого, по мнению Розанова, свое значение утратило, а форма продолжает до сих пор оставаться актуальной. Второй признак наиболее интенсивно проявился в статьях Аполлона Григорьева, который внес большой вклад в развитие философского подхода к русской литературе. Третий признак присущ в наибольшей степени деятельности Белинского, оказавшего на русское общество влияние, как считает Розанов, по своему значению сопоставимое с влиянием Гоголя.