Полемика Розанова с Гоголем постоянно привлекает внимание различных исследователей. Синявский считает, что многолетняя «борьба» Розанова с Гоголем была связана с какой-то чрезвычайно важной пружиной его жизненного и творческого пути. По мнению исследователя, писатель всю жизнь «мучился» Гоголем, пытался Гоголя преодолеть, и эта борьба носила глубоко религиозный характер. Розанов не признает за Гоголем значения мыслителя и направляет удар против Гоголя– художника, но при этом он очень высоко оценивает собственно художественные достоинства прозы Гоголя, трактуя их, тем не менее, как «пустую скорлупу формы». Эта пустота, считает Синявский, дает Розанову право поставить знак равенства между Гоголем и чертом и заявить, что ныне в эту пустоту проваливается вся Россия.
Причиной ненависти Розанова к Гоголю Синявский считает, прежде всего, их стилистическую несовместимость: «Розанов в своей духовности тяготеет к бесформенности, в то время как Гоголь весь в форме, притом в форме гипертрофированной, преувеличенной». Кроме того, именно с Гоголя начинается русский либерализм, который, по Розанову, привел к краху все русское. В результате своих рассуждений автор книги «”Опавшие листья” Василия Васильевича Розанова» приходит к выводу, что многолетнее отталкивание от Гоголя закончилось для Розанова самым полным примирением после революции.
К сожалению, при анализе истории отношений Розанова к Гоголю Синявскому не удалось раскрыть единство противоречий, свойственных, по его мнению, этому писателю. Автор словно бы втягивается в мир Розанова и начинает мыслить не менее парадоксально. Отсутствие четкости приводит к тому, что весьма любопытная и, несомненно, верная идея о религиозной природе отрицания Гоголя сужается до мысли о стилистической несовместимости этих авторов. Кроме того, анализируя розановскую концепцию творчества Гоголя, Синявский не рассматривает ее эволюцию, что противоречит его же идее «ветвистости» мышления этого писателя.
В отношении Гоголя А. Н. Николюкин отмечает у Розанова две тенденции: отталкивание от Гоголя и славянофилов и вместе с тем глубокое их почитание.
прочтение «Мертвых душ» в контексте истории и бытия всего человечества, а не только с учетом исторических обстоятельств России эпохи Николая Первого. В утверждении критика, что творчество Гоголя было неправильно понято русским обществом, исследователь усматривает предвосхищение нынешней рецептивной эстетики. Он утверждает, что ни к какому явлению, тем более к такому грандиозному, как Гоголь, Розанов не подходил однолинейно, одномерно, и обращает внимание на то, что эту проблему Розанов решал по-разному в различные периоды своей жизни. Наиболее позитивными в отношении к Гоголю автор считает очерки Розанова 1902-1909 гг. В его статье 1909 г. «Магическая страница у Гоголя» произошел пересмотр значения писателя в русской литературе, было выдвинуто на первый план родовое мистическое начало. Однако «Опавшие листья» (1913 – 1915 гг.) внезапно и неожиданно обрушили на Гоголя шквал ненависти и горечи, вероятное объяснение которому Николюкин видит в установке Розанова на борьбу с сатирическим направлением в литературе. Как еще один пример негативной интерпретации упоминается розановская статья «Трагедия механического творчества» (1912). Исследователь приходит к выводу, что после революции спор Розанова с Гоголем завершился признанием его правоты.
В. В. Ерофеев в своем эссе «Розанов против Гоголя» утверждает, что Розанов в первую очередь обращал внимание на изъяны не отдельного писателя, а писательства вообще, и считает провокацию и намеренный обман читателя основным методом критика. Непоследовательность и противоречия в данном случае являются сознательными приемами построения текста. Ерофеев отмечает, что «Розанов испытывал острейшую неприязнь к Гоголю, преследовал его с поистине маниакальной страстью, разоблачал при каждой оказии». Факт подобного отношения к Гоголю представляется Ерофееву исключительным, так как в отличие от остальных критиков у Розанова борьба с Гоголем стала программной и всеобъемлющей. По мнению автора, «Розанов буквально был болен Гоголем». Причину этого Ерофеев видит в противоположности их характеров. Розанов является принципиально слабым человеком, который одновременно преклоняется перед силой Гоголя и завидует ей.
Ерофеев полагает, что уяснение сути конфликта поможет решить следующие вопросы: более четко определить роль Розанова в литературном движении рубежа веков, прояснить истинную глубину и общий смысл творчества, а также художественный метод Гоголя.
По мнению Ерофеева, Розанов стремится различать в Гоголе метафизика с особым взглядом на мир и социального писателя. Для Розанова личности Гоголя присуще особое метафизическое безумие, а его творчество имеет вид «сатанического формализма, где самоценное слово, освобождаясь от человеческого смысла, становится черной магией». Ерофеев отмечает, что «клевета» Гоголя достовернее любой правды, так как его герои представляют собой не типы, а архетипы характеров. Автор эссе высказывает мысль о том, что творчество Гоголя, обусловленное складом его сознания, удивительно совпало с постдекабристской николаевской Россией, «пошлость жизни в ее онтологическом значении совпала с социальной пошлостью». В итоге Ерофеев приходит к выводу о беспредельной злобе и странной эстетической слепоте Розанова по отношению к автору «Мертвых душ».
Ерофеев так же, как и Синявский, анализирует тему Гоголя в творчестве Розанова вне ее эволюции. Отношение Розанова к Гоголю исследователь объясняет на эмоциональном уровне: ненавистью, беспредельной злобой и эстетической слепотой критика. При этом, защищая Гоголя от Розанова, Ерофеев невольно втягивается внутрь розановской концепции и начинает утверждать то же самое, о чем пишет Розанов на втором этапе развития своей интерпретации творчества Гоголя.
«”Демон-Гоголь”: Гоголь глазами Розанова» делает попытку рассмотрения методов и стилистических приемов, которые критик использовал в своих статьях о Гоголе. Исследователь утверждает, что Гоголь для Розанова «не художник, а маг», его творчество «не искусство, а магическая игра, разрушающая границу между действительностью и миром, существующим только в гоголевском воображении». Поэтому борьбу с ним критик ведет при помощи фольклора и мифологии, ассоциируя себя со спасителем России. Как и все остальные исследователи, Кривонос утверждает, что Гоголь был больным пунктом розановского сознания. В статье обращается внимание на то, что Гоголь воспринимается Розановым словно изнутри гоголевского мира, именно поэтому критик часто обращался к нему, используя имя какого-либо из гоголевских инфернальных героев.
демонов. Миф, творимый Розановым, рождается в недрах его семьи и имеет свою причину в экзистенциальной несовместимости с Гоголем Варвары Дмитриевны Бутягиной, жены критика. Из-за этого спор с Гоголем приобретает метафизический характер полемики о смысле человеческого бытия и об онтологическом статусе человека. Розанов, по мнению Кривоноса, пытался спасти от Гоголя свою семью и семью-Россию, однако революция привела к крушению обоих мифов: и биографического, и мифа о России. Розанов потерпел поражение в поединке с Гоголем, но признал его правоту именно как правоту «беса». Тем не менее, заключает исследователь, конец России Розанов воспринимает как второе рождение, что объединяет его с Гоголем, стремившимся воскресить «мертвые души».