Голубкова А.А.: Критерии оценки в литературной критике В.В. Розанова
1. 2. 2. Цели и задачи литературы

Розанов считает, что духовный мир человека изначально является цельным и глубоко гармоничным и что важнейшая задача каждого человека – сохранить эту гармонию внутренней жизни. Однако в результате воспитания, которое получает человек в обществе, эта цельность утрачивается: «Мы силимся стать виртуозами, не замечая, что становимся только калеками». Поэтому литература в меру своих сил должна помогать человеку выполнять цели его жизни, которые состоят в том, чтобы «возможное в нем стало действительным». Главный вопрос, который должна раскрыть литература, – это прояснение сути человека как «некоторой системы скрытых возможностей, раскрытие, обнаружение которых может дать ответ и на все остальные вопросы».

По мнению Розанова, русская литература воспитывает человека, прежде всего, нравственно, помогает ему «научиться с достоинством проходить свою жизнь, быть внимательными ко всякому страданию и воздерживаться от всякого зла». В произведениях русских писателей подробно разобраны разные житейские ситуации, с глубоким знанием человеческого сердца показаны отношения между людьми. Однако, кроме этой, перед литературой стоит еще и другая задача – осмыслить человеческое бытие как феномен. Человек, считает Розанов, стремится «сколько-нибудь уразуметь тот мир, в котором мгновение назад появился и через мгновение же исчезнет; хочет унести с собою что-нибудь вечное». И вот этого осмысления экзистенциальных проблем в русской литературе пока что нет.

В статье «О Достоевском» (1894) Розанов определяет задачи литературы следующим образом: «”Помоги мне разобраться в моей жизни, освети, научи” - вот самая серьезная мысль, с какою может читатель обратиться к писателю; думаем даже, что это есть единственная серьезная мысль, на которой может истинно скрепиться их общение». Литературное произведение должно помогать человеку разобраться с его индивидуальными проблемами, иначе чтение не имеет никакого смысла: «Вне этого, вне отношения писателя к нашим индивидуальным тревогам, заботам, опасениям, празден смысл самого чтения, незначаще появление книги, мишурно все, что в необъятных размерах мы называем литературою и чем любуемся или гордимся как народ, но можем гордиться и любоваться с правом тогда лишь, когда она удовлетворяет только что определенной нужде».

«он превосходит других людей, зная то, что порознь рассеяно в тысячах их, что иногда скрывается в самых темных, невысказывающихся характерах; знает, наконец, и многое такое, что никогда еще не было пережито человеком, и только им, в необъятно богатой его внутренней жизни, было уже испытано, измерено и оценено». Художник угадывает то, чего еще нет в жизни общества: «Высокий поэт или художник есть всегда вместе и провидец; и это потому, что он уже видел многое, что для остальных людей остается на степени возможного, что для них только будущий вероятный факт». Для понимания природы гения Розанов вводит понятия бытия и существования, которые позднее будут активно разрабатываться в философии экзистенциализма: «…в то время, как другие люди по преимуществу существуют, гений – по преимуществу живет: т. е. он никогда не остается все тем же, разные душевные состояния слагаются в нем и разлагаются, миры созданий проходят через его сердце – и все это без сколько-нибудь прочного, уловимого отношения к действительности».