ПРИМЕЧАНИЯ
1. В 1934 г., в Москве, в издательстве "Academia", вышла книжка избранных стихов Брюсова. В приложении даны "Материалы к биографии", составленные его вдовой, которая подтверждает, что в основу "Огненного Ангела" был положен действительный "эпизод".
2. С годами эти черты в нем усиливались и под конец приняли несколько карикатурный оттенок. Тут, по-видимому, проявилось его сходство с отцом. Срв. воспоминания проф. Н. И. Стороженко.
3. Покойный критик Ю. И. Айхенвальд, высланный из России в 1922г., писал мне впоследствии: "О Брюсове... И сам я меньше всего склонен его идеализировать. Он сделал мне не мало дурного и, когда сопричислился к сильным мира сего, некрасиво, т. е. экономически мстил мне за отрицательный отзыв о нем в одной из моих давнишних статей. Самая высылка моя - я это знаю наверное, из источника безукоризненного - произошла при его содействии". (Письмо от 5 августа 1926 .г.).
4. Тождеству действующих лиц и их ситуаций в романах Андрея Белого была мною посвящена статья "Аблеуховы - Летаевы - Коробкины". См. "Современные Записки", 1927, кн. 31-я.
5. О его жизни в Цоссене см. замечательные воспоминания Марины Цветаевой в "Современных Записках", 1934, кн. 55-я. В той же книге мною опубликованы три письма его.
6. О воспоминаниях Белого см. также мои статьи в газ. "Возрождение" от 28 июня и 5 июля 1934 г. и от 27 мая 1938 г.
7. 31 августа 1926 г. в Известиях ВЦИК было напечатано письмо С. Мицкевича, зам. председателя жилищной секций ЦЕКУБУ (т. е. центральной комиссии по улучшению быта ученых). "В практике жилищной секций ЦЕКУБУ, - писал Мицкевич, - имеется уже несколько тяжелых случаев, когда волнения, страдания и мытарства, вызванные жилищными осложнениями, приводили к преждевременной смерти научных работников (доктор Тезяков, известный профессор - литератор Гершензон и др.)".
8. Сам Андрей Белый ("Начало века", стр. 448) передает эту сцену несколько иначе: "Во время чтения ему адреса молчал церемонный старик, став во фраке, закинувши мумиевидную голову, белый, как смерть; вдруг пленительно зуб показав (и отсутствие зуба), он руку потряс сердечно; и - облобызал меня. За кулисами, сжав ему руку, едва не упал вместе с ним, потому что охнул он белугой: - "Ой, сделали больно, - и пальцы тряс, сморщась, - ну, можно ли эдаким способом пальцы сжимать?" И качая над носом моим своим пальцем, откинувшись, фалдами фрака тряся, он сурово меня распекал".
Должно заметить однако, что лицо, рассказавшее мне об этом эпизоде, находилось среди публики и могло видеть лишь то, что происходило именно на сцене, а не за кулисами.
9. Ее сестра, тоже переводчица и писательница, Александра Николаевна Чеботаревская, жила в Москве. В день похорон Гершензона (февраль 1925) было решено речей не произносить. Однако, какой-то коммунист, растолкал присутствовавших, подошел к могиле и стал говорить о том, что хотя Гершензон был "не наш", все же пролетариат чтит память этого пережитка буржуазной культуры.
Каменный мост, перекрестилась, осенила крестным знамением Москву на все четыре стороны и бросилась с моста в полынью. Прохожие ее вытащили, но час спустя она скончалась в приемном покое от разрыва сердца. Рассказываю со слов советского писателя, который тогда был в Москве, а затем на время приезжал в Париж. Андрей Белый ("Начало века", стр. 447) пишет, что обе сестры покончили с собой "на почве, психического заболевания".